Калифорния на Амуре [litres] - АНОНИМYС

– Дайте нож, – сказал он, – его нужно освободить.

Разбойница нахмурилась.

– Его ударил тигр – видишь, сколько крови вытекло. Его не спасти, он умер.

Но Ганцзалин только упрямо покачал головой: его господин не умер. Он не мог просто взять и умереть, он никогда не оставил бы Ганцзалина одного.

– Дайте нож, – повторил он глухо, глядя перед собой невидящими глазами, – нужно разрезать веревки.

Помедлив пару секунд, барышня кивнула Цзи Фэйци, разбойник подъехал и молча протянул Ганцзалину нож. Тот рубанул по веревкам с такой яростью, словно это не веревки были, а змеи, опутавшие тело его господина…

Глава одиннадцатая. Волчья орхидея

Загорского погрузили на одну из лошадей и привезли прямо в зимовье хунхузов, где его осмотрел лекарь разбойников Лао Тай. Это был немолодой уже китаец с лицом заскорузлым и сумрачным, как старая коряга.

– Много крови потерял, – сказал лекарь, исследовав раны. – Сильно охладился. Другой бы умер, а этот очень крепкий. Надо лечиться, как следует лечиться. Лежать, отсыпаться, пить лекарства-я́о.

И влил в холодные уста надворного советника полстакана какой-то темной горячей бурды, которую сам же и приготовил, смешав в котелке разного цвета и консистенции порошки. Затем он зашил раны на животе и намазал их особой мазью, которую называл эликсиром Хуа́ То. Эликсир этот, если верить Лао Таю, должен был заживить раны так, что от них не осталось бы даже шрамов…

Ганцзалин дежурил у постели Загорского всю ночь, не смыкая глаз, и раз в два часа вливал ему в рот целебный отвар. К утру господину стало лучше, и он открыл глаза.

– А, – сказал он чуть слышно, – Ганцзалин. А я уж думал, мы с тобой только на том свете увидимся.

– Рано еще на тот свет, – ворчливо отвечал помощник, в отблесках танцующего в печке огня лицо его приобрело какой-то демонический красный оттенок. – У нас тут еще не все дела закончены.

– Да, – проговорил Нестор Васильевич, как будто что-то вспомнив, – дела.

И попытался сесть на своей лежанке. Однако безуспешно: ему сделалось нехорошо, и он был вынужден снова опустить голову на подушку.

– Куда?! – зашипел помощник. – Вас тигр порвал, у вас инфлюэнца, кровь вся вытекла, а вы опять за свое? Верно люди говорят: хоть кол на голове чеши!

– Ты не понимаешь, – отвечал господин с закрытыми глазами, недавний порыв забрал у него последние силы. – Я нашел того, кто распространяет фальшивые деньги в Желтуге.

Ганцзалин пожал плечами: не бином Ньютона, это китайский староста Ван Юнь. Загорский открыл глаза и посмотрел на помощника: откуда он знает?

– Хунхузы сказали, – коротко отвечал Ганцзалин.

Нестор Васильевич удивился: какие еще хунхузы?

– У которых мы в гостях, – помощник говорил совершенно спокойно, как будто знакомство с лесными разбойниками было делом вполне обычным.

Загорский скосил глаза и при слабом свете, который давали тлеющие в печи угли, разглядел в глубине фанзы несколько лежанок, на которых мирно спали какие-то люди.

– Ничего не помню, – пожаловался он. – Как мы оказались у хунхузов?

Помощник отвечал, что сначала у них оказался он, Ганцзалин. Когда он явился со своей разведывательной миссией в китайское поселение, соглядатаи донесли бандитам, что в поселении бродит внушающий опасение китаец, вероятно, шпион. Хунхузы заманили его в пустой дом, под прицелом нескольких ружей связали и оставили там до появления главной разбойницы, госпожи данцзяфу.

– Убить меня хотели, – наябедничал помощник, – но раньше собрались пытать, чтобы я им все про нас с вами рассказал.

– Как же ты спасся? – удивился Загорский.

Вид у Ганцзалина сделался важным.

– Как говорят французы, шуршите женщину[19]. Там, где бессильна сила, побеждает красота.

Загорский был совсем слаб, но самодовольный вид Ганцзалина его позабавил.

– Ну, и кого же ты нашуршал, позволь узнать?

Оказалось, помощник нашуршал не кого-нибудь, а саму госпожу данцзяфу, которая была главарем местной шайки хунхузов и одновременно – той самой девушкой-гимнасткой, которую они с господином вырвали из лап разъяренной толпы в день приезда в Желтугу. Явилась она очень вовремя – как раз, когда Ганцзалина начали пытать. Разумеется, они тут же узнали друг друга.

– Чудеса, – подивился Нестор Васильевич. – С другой стороны, если взглянуть с точки зрения мировой гармонии, все очень справедливо. Ты сделал доброе дело, а спасенная тобой барышня, в свою очередь, спасла тебя.

Ганцзалин в ответ проворчал, что вообще-то спас он себя сам. Госпожа данцзяфу была у него в долгу, но, тем не менее, велела пытать, пока он не скажет, зачем они с хозяином явились в Желтугу.

– Бедняга, – посочувствовал надворный советник, – могу себе представить, какие пытки придумали для тебя здешние разбойники.

Ганцзалин, однако совершенно не хотел этого представлять, а тем паче – испытывать на себе. Если бы его запытали до смерти, никому бы это пользы не принесло. И потому он сказал хунхузам всю правду.

– Всю правду? – изумился надворный советник. – И какую же, интересно, правду ты им сказал?

Ганцзалин признался, что они с его господином явились в Желтугу, чтобы поймать и покарать фальшивомонетчиков.

– И что же хунхузы?

– Сказали, что помогут нам…

Оказывается, сами хунхузы уже несколько раз становились жертвами желтугинских фальшивомонетчиков, когда грабили приискателей, которые покидали Желтугу. При этом выяснилась удивительная вещь: фальшивые деньги были только у русских приискателей.

– Любопытно, – оживился Нестор Васильевич. – Выходит, скупщик Юй Лучань не давал китайцам фальшивых червонцев? Только русским?

Ганцзалин отвечал, что это как раз не удивительно, потому что китайцев больше интересовали не русские червонцы, а китайские юани. А фальшивых юаней, судя по всему, Юй Лучань не имел.

– Интересно, почему? – задумался надворный советник, глядя в окно, где ночь понемногу начала сереть, приуготовляясь к наступлению утра. – Почему китаец стал распространять именно русские фальшивые деньги, а не китайские?

Ганцзалин пожал плечами. Вероятно, потому, что он – китайский подданный. Желтуга, хотя и провозгласила себя независимой республикой, находится на территории Поднебесной. Если бы менялу поймали с фальшивыми юанями, здешние власти вздернули бы его на первой же сосне. А до фальшивых русских денег китайцам нет никакого дела.

– Китайцам – да, – согласился Загорский. – А что, если бы подделку обнаружили русские граждане Желтуги? Боюсь, хитроумного Юй Лучаня даже вешать бы не стали, а просто четвертовали бы – и дело с концом.

Ганцзалин кивнул. Так-то оно так, вот только банков на территории Желтуги нет, а простые приискатели не отличат фальшивый червонец от настоящего. А когда червонцы эти доберутся до какого-нибудь банка, концов уже не сыщешь.

– Н-да, – сказал надворный советник задумчиво, – общая идея вполне ясна. Но мне почему-то кажется, что махинация